I. ВИКТОР КРАВЕЦ. Разговор о Хлебникове. Киев, РВЦ "Проза”, 1998, 288 стр.

Близится столетие русского литературного авангарда. Оно, естественно, не имеет точной даты и ни в каких календарях не зафиксировано, но в самом воздухе культуры носится новое ощущение этого эстетического феномена и новое к нему отношение. Вопрос "принимать — не принимать” постепенно сменяется на безальтернативное "понимать и исследовать”.

В особенной степени этот сдвиг демонстрирует хлебникововедение, или, как теперь чаще именует себя эта довольно бурно развивающаяся филологическая отрасль, велимироведение: достаточно вспомнить книги Р. Дуганова, В. Григорьева, блок статей "Проблемы велимироведения” в посвященном юбилею В. Григорьева сборнике "Язык как творчество”. Показательно, что Хлебников в новейших исследованиях предстает не только как изобретатель и первооткрыватель, но и как художник, прочно связанный с фольклорно-мифологической традицией. Вышедшая в Киеве книга В. Кравца раскрывает мир Хлебникова именно с точки зрения его глубокой укорененности в предании. Прилагая к книге факсимильное воспроизведение "Изборника” 1914 года (с иллюстрациями П. Филонова), В. Кравец сосредоточивается на анализе демонического образа Мавы Галицийской, ключевого, по его мнению, образа хлебниковской поэтической мифологии.

Эта амбивалентная ведьма в интерпретации исследователя предстает глобальным воплощением Мирового Зла, в связи с чем исследователь вступает в полемику с А. Парнисом, настаивающим на том, что у образа Мавы имеется конкретный прототип — художница Ксения Богуславская, чье имя анаграмматически зашифровано в тексте стихотворения "Ночь в Галиции”. Не берусь входить в утонченный спор велимироведов между собою: прототипичность образа вполне может сочетаться с символичностью, а генезис и функция далеко расходиться. Показательно другое: В. Кравец начинает работу по выстраиванию иерархии хлебниковских мотивов, и Мава (Мавка) в этом плане становится своеобразной точкой отсчета для целостного прочтения не только "Изборника”, но и поэзии Хлебникова вообще. Синонимами Мавы оказываются формулы "вещь=труп” и "война=смерть”, а главным творческим импульсом поэта становится почти ритуальное заклятие зла. Тщательный разбор "заклинательной” природы поэзии Хлебникова стратегически нацелен на выявление нравственно-философской доминанты. Перед нами удачное начало большого и основательного разговора о поэте, разговора, адресованного не только кругу посвященных, но и грядущим читателям.